Демон Пенрика (продолжение). Лоис М. Буджолд, 2015

ДЕМОН ПЕНРИКА

Лоис МакМастер Буджолд

2015

Фэнтези-повесть о мире пяти богов
(продолжение, начало здесь)

*     *     *

На следующий день Пен настолько увлекся дартакийской хроникой о Великом Одаре, что едва не упустил свой шанс.

Библиотекарь уже вышла, но писарь и двое служителей еще работали. Они ушли один за другим, пока Пен увлеченно читал описание Резни у Священного Древа, которое, судя по всему, весьма разнилось с тем, что он читал об этом прежде у вельдского автора. Он поднял глаза лишь тогда, когда Дездемона не без усилий заставила его рот произнести: «Эй!»

— Что?

— Настал твой час. Иди к шкафу.

Пен отложил томик и поспешил к шкафу.

— Подожди, он все еще заперт.

Взламывать замок силой он не собирался — замок был крепким, а древесина хрупкой. Следы взлома были бы очевидны.

— Положи ладонь на замок.

Сбитый с толку Пен так и сделал. Из ладони будто ручьем потекло тепло. Внутри стального механизма что-то щёлкнуло.

— Ты всегда могла это сделать? — спросил он.

— Не в первые пару дней. 

У него возникло ощущение присутствия выздоравливающего пациента, довольно прохаживающегося по палате после долгого лежания на больничной койке и наслаждающегося работой своих ослабших мускулов.

— Но… Тигни должен об этом знать. Он разве не сказал библиотекарю?

— Наверняка, сказал. Потому тебя никогда и не оставляли тут одного. И этот случайный недосмотр долго не продлится, так что поторопись.

Что Пен и сделал с большой охотой. Дверца шкафа скрипнула, распахиваясь настежь.

Содержимое слегка разочаровало: всего две полки книг общим числом не больше сорока, и еще две полки были пусты. Ничего искрящегося, рычащего, или нуждавшегося в оковах будто свирепый пес. Он жадно протянул руки.

— Которую?

— Нет, не эту, нет, нет… вот эту.

— Эта не самая толстая.

— Нет, но это лучшая. Три четверти того, что тут есть — чепуха. Закрывай. Она возвращается.

Пен захлопнул дверцу, задвижка щелкнула. Он вновь положил ладонь на замок:

— А запереть обратно?

— Мы не можем.

— Погоди, почему?

— Запирание увеличивает меру порядка. Слишком сложно для тебя пока что.

Беспорядок, который стал бы следствием проверки библиотекарем замка, реши она это сделать, созерцать было бы страшновато, если только вы не выносливый демон. Пен торопливо шмыгнул на свою скамью, сунул спертый томик под тунику, и вновь открыл дарткийскую хронику. Слова будто плясали перед глазами, а спрятанная под сердцем книга будто жгла. В коридоре раздались шаги.

— Сразу не уходи, — прошептала Дездемона, — и представление не устраивай, и не надо неуклюжих объяснений. Уходи точно так, как уходишь всегда.

К облегчению Пена, первой вернулась писарь, которая сердечно ему кивнула и вновь взялась за свое перо. Библиотекарь, вернувшись несколькими минутами позже, удовлетворенно огляделась и прошла к своему столу, где занялась нескончаемым копированием, как делала обычно между исполнением других своих обязанностей, совсем как женщина, бравшаяся за вязание в свободную минуту. Не воспринимая ни слова, Пен прочитал еще две страницы, затем поднялся, вставил между страниц, где остановился, пергаментную закладку со своим именем, и положил томик на стол библиотекаря с обычным «Спасибо».

Она кивнула в ответ, глянув на него с теплотой одобрения, и Пен наконец сбежал.

Не зная, где б еще спрятаться, Пен вернулся в комнату Кли. К его облегчению, посвятника не было дома. Он закрыл дверь, приставил к ней стул, чтобы замедлить любого, кто пожелает войти, плюхнулся на кровать и раскрыл украденную книгу. Позаимствованную книгу. Он ведь не собирался выносить ее за пределы дома. И, несомненно, собирался положить ее на место. Желательно, чтобы никто этого не заметил. 

«Основы Чародейства и Управления Демонами», — значилось на титульном листе, — «Работа Просвещенной Ручии из Мартенсбриджа, Старшей жрицы и чародейки Ордена Бастарда. При содействии Просвещенной Хелвии из Лаэста и Просвещенной Эмберейн из Соана. Том первый».

— Эй! — возмутился Пен, — это ж ты написала!

— Не мы, — вздохнула Дездемона, — работа Ручии. Нам бы столько терпения не хватило. И вложить столько скрупулезного труда, как на это потребовалось, мы бы тоже не смогли. Однажды, мы грозились сбросить ее с моста, если она не закончит этот труд раз и навсегда.

Отвлеченный этим, Пен понял, что следующее предложение застряло у него во рту. Когда он наконец распутал свой язык, он вместо этого спросил:

— А ты могла? 

— Нет, — вздохнула Дездемона. — Только не ее. Ни с моста, ни из нашего бытия.

Чуть позже она добавила:

— Наш самый лучший наездник на все времена.

— А ты не могла мне просто все это пересказать?

— У тебя бы охрип голос, и это насторожило бы Тигни. — Очередная пауза, — У храма множество предостережений касательно демонов, и далеко не все они неверные. Ручии ты можешь доверять. Кроме того, у тебя не будет возможности тратить драгоценное время на споры с ней. 

Уловив намек, Пен вернулся к первой странице. Текст был рукописным, а не отпечатанным на деревянном блоке, отчего читать его было легче, но и тревожней от мысли о том, как мало копий этой книги должно быть существует. Он постарался успокоиться и сосредоточиться, и от восторга не читать так быстро, отчего не удавалось понять прочитанное с первого раза.

Спустя какое-то время, он спросил:

— Дездемона, что она подразумевала под усиленным восприятием?

— Хм. Жонглировать умеешь?

— С тремя шарами справлюсь. Четыре и больше уже сложно. 

И у домашних были крепкие возражения против его попыток жонглировать горящими головешками как акробат, которого он как-то видел на рыночной площади. 

— Найди три предмета. Или четыре.

С запасом шаров, яблок, или иной подходящей замены в комнате было не очень, но в конце концов он скомкал в клубки две пары носок.

— Ну так и что? 

— Так жонглируй.

Три носочных шарика закружились как обычно. Четвертый, после короткого воодушевляющего забега, Пен выуживал из-под кровати покрытый прилипшей пылью.

— Теперь давай еще раз, — сказала Дездемона.

Носочные шары взлетели… и замедлились. Они описывали те же самые траектории, но Пен чувствовал так, будто бы мог почти что сделать глоточек эля между тем, как подходила очередь подбрасывать очередной носок. Руки двигались более томно, хотя и с большим усилием, словно он плыл сквозь воду.

— Было забавно, — сказал он, выловив на лету все четыре и остановившись. 

— Мы не можем поддерживать это состояние долго, — сказала Дездемона, — но бывает полезно, когда прижмет.

— Может быть, мне стоило бы подумать о ремесле ярморочного жонглера.

— Работает не хуже, если нужно уклонятся от ударов. Кулаками или сталью.

— О, — Пен это обдумал. — Могу я уклоняться от стрел?

— Если их не слишком много.

— Могу я… хватать стрелы в полете?

— Только если у тебя достаточно толстые перчатки.

— Могу я?..

— Пен?

— Да?

— Читай дальше.

— Ах, да.

Спустя еще какое-то время он спросил:

— Могу я стрелять огненными шарами из кончиков пальцев? 

Дездемона протяжно и мученически вздохнула.

— Нет. Ты можешь зажигать очень-очень маленькие огоньки. 

Пен подтащил свечной огарок и направил указательный палец на черный фитилек.

— Покажи.

Секундой позже он отдернул руку.

— Ай! — И стал сосать обожжённый палец. Пламя качнулось, пустило дымок, и выровнялось.

— Вижу, тут надо будет попрактиковаться, — безмятежно заметила она. Он решил, она посмеялась над ним, но с уверенностью сказать не мог. Но получил напоминание, что ей-то боль испытывать необязательно.

— Должен признаться, не вижу преимуществ перед кремнем и сталью, или лучиной. Разве что, когда их у тебя нет.

— Ты мог бы сделать тоже самое с другого конца комнаты. Или с противоположной стороны улицы, — добавила она чуть погодя. — Огонь — любимец бога. Тебе нужен лишь маленький, крошечный язычок пламени в правильном месте, и огонь сделает все остальное. С одинаковой легкостью ты можешь запалить свечу или спалить дотла целый город.

Не имея желания спалить город дотла, Пен пропустил последнее.

— Жаль, у меня не было такого навыка, когда я мучался с этими промокшими под дождем дровами, когда мы были высоко в горах, пытаясь приготовить овечье мясо. На охоте я был бы самым популярным человеком.

Дездемона немного помолчала, затем добавила:

— Эта одна из многих способностей, обладание которой лучше держать в секрете. Потому что, если о ней станет известно, любой случайный пожар на милю вокруг могут поставить тебе в вину. А у тебя не будет возможности доказать свою непричастность. 

— Ох.

— На самом деле, большинство умений такие же обоюдоострые.

Пен это переварил. Может это было одной из причин того, что настоящие храмовые чародеи были так молчаливы и уклончивы? 

Он перевернул страницу.

(продолжение следует)

Демон Пенрика (продолжение). Лоис М. Буджолд, 2015

ДЕМОН ПЕНРИКА

Лоис МакМастер Буджолд

2015

Фэнтези-повесть о мире пяти богов
(продолжение, начало здесь)

*     *     *

Баня в окрестностях дворца-храма была устрашающе огромной по сравнению с баней в Гринвелле, которую содержала одна женщина в задней части своего дома, и в этом время дня внутри было не слишком людно. Пен посетил брадобрея, чтобы чисто выбриться и подрезать растрепанные кончики волос, затем мужскую половину бани, чтобы до пены намылиться ароматным мылом для тела и волос, хорошенько ополоснуться ведром теплой воды, и полежать в огромной деревянной ванной с медным дном, достаточно большой, чтобы уместить дюжину человек разом, подогреваемую снижу небольшим костерком. Он медленно заполз в воду, и расслаблялся там, наполовину прикрыв глаза, пока кожа на пальцах не начала морщиться, а он не начал беспокоится, что Тигни уже мог выслать за ним поисковый отряд. К тому же он заметил, что Дездемона, которая фырчала от удовольствия не меньше, чем он сам, стала поглядывать на парочку самых привлекательных среди прочих деливших с ним ванну купальщиков так, что Пену стало неуютно. Пора было отчаливать.

Одевшись, с расчесанными и подсыхающими волосами, вновь оказавшись на улице, он бросил взгляд на возвышавшуюся громаду храма на вершине холма. Это было самое внушительное строение в городе, и в хронике Мартенсбриджа, которую он прочел вчера, ему уделялось много внимания. Храм всегда венчал эту возвышенность, но предыдущий, построенный из дерева в вельдском стиле, сгорел в одном из случавшихся время от времени пожаров. Совместными усилиями Храм и горожане за несколько десятков лет выстроили вместо него вот этот каменный, по дартакийскому обычаю, храм. Пен пришел к выводу, что это знаменовало не смену правления или веры, но перемену в уровне достатка. Испытывая любопытство, он направил стопы не внизу по склону, а вверх.

Он полностью обошел храм кругом, изумляясь его размеру и величественным пропорциям, затем заглянул внутрь через высокий портик с колоннами. Похоже, внутри никакой храмовой службы не проходило, и иные верующие одиноко приходили и уходили тонким ручейком, так что Пен решился войти. Когда внутренне пространство открылось перед ним, он осознал, что старый гринвелльский деревянный храм по сравнению с этим был просто залом, несмотря на изобилие резьбы. Или даже амбаром.

Чтобы уберегать глаза верующих от дыма, священный огонь на гранитном постаменте в центре накрывал медный кожух с дымоходом, богато украшенным изящными чеканными узорами, и таким образом сводчатый потолок не был черен от копоти. Круг сводчатых окон под куполом впускал свет. Пространство было шестисторонним, одна сторона отводилась под широкий вход, и по одной стороне каждому из пяти богов, открывающейся в полукруглые ниши со своим куполом и, если бы на храм можно было взглянуть сверху, он напоминал бы огромный каменный цветок.

В нише Леди Весны, чья пора сейчас наступила, благоухали подношения свежих цветов. Несколько серьезного вида горожан мололись в нише Отца Зимы — бога, помимо прочего, справедливости. Судьи, адвокаты? Скорее всего стороны тяжбы, решил Пен. Внушительно беременная женщина преклонилась на подушке перед алтарем Матери Лета, молясь, наверное, о благополучных родах, а может просто просила дать ей сил, чтобы подняться с колен. В нише Бастарда, расположенной между нишами Дочери и Матери, сейчас было пусто.

Пен по привычке подошел к алтарю Сына Осени. Лишь двое были здесь перед ним. Мужчина помоложе, напоминавший военного рекрута, стоял на коленях на одной из имевшихся для молитв подушек, подняв руки ладонями наружу и разведя пальцы. Просил об удаче? Мужчина постарше лежал ничком на одном из больших молитвенных ковриков, раскинув руки и сжав кулаки, в позе глубочайшей мольбы. Пен лишь на секунду в шутку представил, что тот был молящим о прощении ветераном, и избавиться от этого впечатления уже было невозможно.

Он взял подушку и опустился на колени за ними, не особенно представляя, о чем будет молиться. Или о чем ему следует молиться. И даже Кому ему следует молиться. В общем, он помолился о безопасности и благополучии для своей семьи, для всех обитателей земель Юральдов, и для бедной обманутой Приты, как он помнил ей обещал. Ручия? Едва ли правильный бог. Он осенил себя знаком пятерых, поднялся, и потащил свою молельную подушку в нишу Бастарда.

Преклонившись вновь, он осознал, что забыл помолиться за себя самого. Насколько временным был перевод его дел в ведение другого бога? Бастард был повелителем катастроф, и верующие куда чаще молили о том, чтобы отвести Его внимание, также, как иной город платил наемной армии, чтобы та обошла его стороной.  

Не опасно ли будет помолиться о знаниях? Пен, разумеется, жаждал их отчаянно. Однако, белому богу была присуща весьма злая ирония, если судить по пророческим рассказам, которые связывали с Его дарами. Молится о душе Ручии, кажется, было уже поздно, ибо похоронное чудо уже знаменовало ее благополучное прибытие в Его десницы. Пен успокоил себя надеждой, что там она счастлива, чего бы это не означало в состоянии столь глубокого преображения за смертным порогом. 

Импульсивно Пен решил помолиться за Дездемону. Несомненно, демоны и так были божественными созданиями, но являлись ли они сбежавшими пленниками или слугами, было не понятно. А может, они могли быть как теми, таки и другим, как один человек мог быть хорошим, а другой — злым, или как один и тот же человек мог обращаться от добра ко злу и обратно в разные периоды своей жизни? Он почувствовал, что она внутри него совсем затихла, сжавшись в туго замкнутый шар.

Демоны, неубиваемые и, как оказалось, невосприимчивые к боли, мало чего боялись, но страшились своего бога, и неизбежного развоплощения, которое пришлось бы испытать, попади они обратно в Его руки. Пен решил, что ему тоже было бы страшно, если бы путь к богу означал для него разрушение, а не сохранение. Однако было так, что людские души продолжали существование в руках выбранных богов. Или выбирающих их богов.

Молитва о безопасности и благополучии должна была подойти, ибо ни то, ни другое не было возможно без своего основания в виде длящегося бытия. Хорошо заученная молитва, которую он знал, как произнести. И он помолился, вслух шепча слова.

В итоге он испытал облегчение, что молитва осталось безответной.

Он выпрямился и вернулся в портик, задержавшись на мгновение, чтобы бросить взгляд на озеро. Вон там вдалеке торчит из воды у левого берега серое пятно — интересно, может это замок, где родился Кли, расположенный ради разнообразия не на утесе, а на островке, и обеспеченный бесплатным рвом? 

Сомневаясь, какой из нисходящих проспектов вел обратно к дому Ордена, Пен тихонько позвал:

— Дездемона?..

Не отозвалась. Кажется, она все еще запиралась внутри. Пен задумался, может быть присутствие богов и в самом деле мощнее в храмах, хотя все жрецы учили, что Они равно присутствуют в мире всегда и везде. Если б только демоны могли это знать. Пен поджал губы, затем нырнул в лавку торговца шелком в начале одной из улиц.

Большинство представленных товаров были ему не по средствам, но он сторговался на кусок ленты длинной с руку, не причинив существенного вреда запасу своих монет. Он нашел зеркало, предназначенное для покупателей, желавших посмотреть, идет ли им ткань, и вплел синюю шелковую ленту в свою косу. Затем повернул голову, и стал ждать.

— Миленько! — промурчала Дездемона.

«Ага, значит вот как ее выманить можно», — Надо будет запомнить этот трюк. Но он сказал только:

— Спасибо, — и вышел на улицу, где он смог спросить у себя куда же ему идти. 

«Неудивительно, что у чародеев репутация чудаков».

Та бессловесная речь, если только он ей когда-нибудь хоть немножко овладеет, была бы огромным подспорьем. Покачивая узелком своей новой старой одежды, он двинулся в путь.

Парочка служанок покраснели и захихикали, когда он прошел мимо, что Пен оставил без внимания. Угрюмая и пожилая прачка, шаркавшая рядом, подняла на него глаза, и ее морщинистое лицо расцвело улыбкой настолько неожиданно милой, что Пен обязан был улыбнуться в ответ и отвесить маленький поклон. Похоже, бритье и мытая голова действовали на женщин всех мастей. Что, поскольку Дездемону вполне можно было описать как собрание женщин всех мастей, было… кстати.

Свернув вниз на крутую улицу, проходившую перед домом Ордена, он увидел поднимавшегося по ней Кли в сопровождении высокого, чернобородого солдатского вида мужчины, ведущего за поводья свою лошадь. Пен наконец-то своими глазами увидел, что подразумевали слова «богатое убранство», поскольку лошадь была чрезвычайно хорошо снаряжена: седло и узда отделаны и резьбой, и краской, и серебром; седельное одеяло из украшенного вышивкой шелка лежало, по всей видимости, поверх более практичной овечьей шкуры. Вспомнив лошадиную лекцию Дездемоны, он улыбнулся про себя.  

Двое охранников и конюх следовали верхом, ослабив поводья. У бородатого парня на поясе был меч, и это в городе, где очень немногие мужчины их носили, и украшенная драгоценными камнями лента на шляпе. 

Не многое, кроме одинаковых причесок и почти идентичного цвета волос, выдавало в двух мужчинах родство. Кли был долговяз, тонкие руки в чернильных пятнах, обычное платье горожанина по колено длиной вкупе с брюками из простой ткани и простого кроя. Его спутник был намного шире и мускулистее, ладони были широки и годились твердо держать рукоять оружия под натиском ударов, штаны для верховой езды были из толстой кожи, не так замысловато украшенной, что была на его лошади. Пен подозревал что прямые черные волосы и правда когда-то могли прятаться под шлемом. Крутой, солидный, серьезный.

Кли поднял глаза и увидел Пенрика, голова его при этом удивленно дернулась. Мгновением позже он махнул Пену, приглашая приблизиться. Парочка остановилась, ожидая, когда он подойдет.

— Пенрик! Я бы хотел представить тебе моего брата, Лорда Русиллина кин Мартендена, а это наш гость, лорд Пенрик кин Юральд из долины Гринвелла.

Лорд Русиллин распростер пальцы на сердце в учтивом жесте товарищества Сына, и отвесил Пену сдержанный поклон. Пен улыбнулся и поклонился в ответ, впрочем, не смог себя заставить коснуться губ в знаке Бастарда. 

— По милости пятерых богов хорошо вам дня, милорд. 

— Лорд Пенрик, — его будто высеченный из камня рот попытался изобразить улыбку. — Для вас настали трудные времена по милости одного из богов, как поведал мне брат.  

Кли сплетничал о его состоянии? Пен подумал, что это необычно, а потому любопытно. Он и представить себе не мог, что Просвещенному Тигни это пришлось бы по нутру. С другой стороны, очень немногие были бы как Тигни настолько же намеренно несклонны делиться сведениями.

— Пока что, — сумел выдать Пен, — я не понес вреда от случившегося со мной происшествия. К тому же, благодаря ему я заслужил поездку в Мартенсбридж за счет Ордена, мне не к чему придраться.

Каменная улыбка стала немного искренней:

— Вам следовало бы присоединится к наемной армии, если вы и впрямь хотели мир посмотреть.

Русиллин набирал рекрутов? Несомненно, это был один из возможных путей для лорда содержать свою собственность.

— Так поступил мой брат Дрово.

— Повезло ему!

Похоже, тактичность этому мужчине давалась с трудом, но Пен чувствовал, что тот пытается. Эту реплику он пропустил, изо всех сил пытаясь припомнить все, что он рассказывал Кли про Дрово. Поскольку Кли даже не вздрогнул, Пену скорее всего не доводилось упоминать при нем постигшую брата судьбу. Да, так оно и было.  

— Руси набирает и возглавит людей для Герцога Палатина из Вестрии, — подтвердил Кли догадку Пена. 

— В компании наемников чародею нашлось бы достойное дело, — заметил лорд Русиллин, — хотя Храм не часто посылает своих на такую службу. А ведь для чародея она могла бы оказаться в том числе и прибыльной.

Пен прочистил горло.

— Сейчас я ни чародей, ни на храмовой службе по присяге. Я даже не начинающий чародей. Демон попал ко мне меньше, чем две недели назад, а такие переходы сильно ослабляют демонов на какое-то время, как я узнал. И у меня совершенно не было никакой подготовки. Боюсь, от меня мало проку кому бы то ни было, пока что. 

— Хм. Это постыдно, — Русиллин по-доброму на него посмотрел, или, быть может, с жалостью.

— Что ж, — сказал Пен, спасаясь, пока брат Кли не начал делать более прямолинейные предложения воинской службы, — мне следует доложиться Просвещенному Тигни. Пока он не начал гадать, куда я запропастился. Было честью познакомиться с вами, милорд Русиллин.

— И мне, лорд Пенрик.

Он пристально проводил Пена взглядом, пока тот входил внутрь, сделав за его спиной какое-то замечание Кли, которого Пен не расслышал, а Кли скривил рот. Пен был рад видеть, что два единокровных брата находятся в здравых братских взаимоотношениях, несмотря на разницу в богатстве. Поводов для зависти у Кли было предостаточно, будь он завистлив.

Интересно, впечатлила ли Дездомну могучая фигура Русиллина?

Пен поднялся наверх и рассчитался с Тигни, который, натянуто отметив его позднее возвращение, устроил монетам Пена столь же строгий подсчет, как и часам его отсутствия.  

— Дездемоне, кажется, понравилось в бане, — сказал ему Пен. — Не знал, что духовные существа могут разделять удовольствия тела столь легко. 

Губы Тигни в бороде сжались.

— И столь же опасно, если демон возвысится. Они поддаются очарованию и излишествам, не думая об осторожности. Как человек, укравший лошадь, может загнать ее до смерти.

Подавив превратное спонтанное желание тихонько заржать как лошадь, Пен распрощался, чтобы убрать свои новые сокровища в комнату и вернуться на свой пост в библиотеку.

(продолжение)

Демон Пенрика (продолжение). Лоис М. Буджолд, 2015

ДЕМОН ПЕНРИКА

Лоис МакМастер Буджолд

2015

Фэнтези-повесть о мире пяти богов
(продолжение, начало здесь)

*     *     *

Ужин, простой, но обильный, подавали за длинным столом в устроенной в побеленном подвале столовой. Не все посвятники и служители, которые здесь работали, тут трапезничали, как узнал Пен, поскольку некоторые снимали комнаты неподалеку или были семейными. Тигни не присутствовал, но здесь был Кли, который не без радушия помахал Пену, приглашая присесть за стол рядом с ним, где представил Пена просто как посетителя. Пен, уставший и голодный, намеревался больше слушать, а говорить поменьше. Кли исключил любые вопросы, которые слишком близко подводили к истинным причинам приезда Пена в Мартенсбридж. Посвятники, ребята в основном молодые, сплетничали, отпускали замечания касательно своей работы, которая, по всей видимости, больше была административной. Они быстро поели и поспешили прочь.

Пришла очередь слуг занимать место за столом. Пен, покидая столовую, встретил входившего Ганса. Конюха, кажется, вполне устраивали предстоящие несколько дней безделья и дармовая кормежка, но он все же спросил:

— Когда мы поедем домой, лорд Пенрик?

— Я пока не знаю, — признался Пен, — похоже, это решать Просвещенному Тигни, когда он разберется с имуществом Ручии.

Это что, такая трудная задача? Все ее имущество умещалось в один седельный вьюк, и большей частью это было женская одежда. Ну… кроме демона.

— Полагаю, он ее душеприказчик, в своем роде.

Ганс принял такой ответ, угрюмо хмыкнув, и Пен последовал за Кли вверх по лестнице, где оказалось, что он разделил комнату именно с писарем. Похоже, тот не особенно расстроился из-за потери своего уединения, как мог опасаться Пен. В правилах дома было рано ложиться и вставать с первыми лучами, так что Пен тоже приготовился ко сну. По правде говоря, прошедший день был будто бы длинною в год, настолько он был насыщен переменами. Свечу, которая у них была одна на двоих, Кли задул не сразу, но решил задать Пену еще несколько основных вопросов о его семье —деревенских лордах, из-за чего Пен начал осознавать, насколько незначительной должна здесь казаться его горная долина.

— А ты сам из этого города? — спросил Пен в ответ. Писарь не производил впечатления простака, и мог оказаться местным.

— Сейчас — да, — ответил Кли, — но я здесь не родился. Я родился в замке Мартенден, это десть миль вверх по побережью озера. Мой брат тамошний барон. 

— О, совсем как Рольш, — сказал Пен, радуясь найти хоть что-то общее. — Выходит, ты посвятник лорд Кли?

— Надо было сказать, единокровный брат, — поморщился Кли. 

— А-а, — вымолвил Пен. После неловкой паузы, он добавил, — У меня есть дядя, единокровный брат отца, у него ферма недалеко от Гринвелла. Его жена всегда очень добра ко мне.

Это подразумевало, как надеялся Пен, «Такое иногда случается. Не беда».

Кли фыркнул.

— Замок Мартенден не просто какое-то там укреплённое крестьянское хозяйство. Род Мартенден в этих края был крупнейшим землевладельцем на протяжении веков.  

Пен решил, что несправедливо так отзываться о дворе Юральдов. По меньшей мере следовало сказать «большое, разветвленное, укрепленное крестьянское хозяйство».

— Мой брат в серьёзных контрах с городом, который посягает на его земли, ренту и права, — продолжил Кли. — Городские старейшины много о себе возомнили. Они уже выкупили с дюжину малых поместий, оказавшихся у них в долгах. Лично я думаю, что купеческие гильдии специально строят козни, чтобы так отлавливать простаков.  

Пен припомнил руины вдоль дороги к городу, и решил, что городские окраины могли прирастать в равной степени как силой оружия, так и торговыми уловками. Впрочем, сперва нужно было заиметь богатство, полагал он, чтобы покупать и нанимать оружие. Мартенсбридж был свободным королевским городом, и согласно хартии город был неподвластен иным правителям, кроме самого Святого Короля Вельда. Город находился в странном равновесии между своим далеким властителем и союзами с ближайшими по соседству городами, лояльность которых была разнообразней. У Пена сложилось впечатление, что сам Мартенсбридж чувствовал себя больше свободным, чем королевским, и вспомнил шутливую молитву, которую ему рассказал служитель за обедом: «Пятеро богов, благословите и храните Святого Короля… от нас подальше!»

— А что насчет принцессы-архижрицы? — спросил Пен. — Я принцесс никогда раньше не встречал. И архижрецов, если уж на то пошло. Надеюсь, мне выпадет шанс увидеть ее прежде, чем я отправлюсь домой. Она очень красивая?

— Да ей пятьдесят! — рассмеялся Кли.

В сказках, предположил Пен, принцессы всегда кажутся милыми и юными от того, что с возвратом они становятся королевами. Титул принцессы-архиржицы был больше политическим, и к ее семейному положению не относился.

— Наверное, и у королевских принцесс может быть призвание.

Кли пожал плечами.

— Архижречество в Мартенсбридже веками было свалкой для ненужных в Вельде королевских особ. Хотя этой надо отдать должное, она невероятно проницательна. Помимо управления храмовыми землями, она заманила сюда шелковых мастеров, и в ее руки потекло еще больше монеты, что позволяет ей скупать еще больше земли. Никто не представляет, что случится, когда у города с принцессой не останется другого корма и им придется жрать друг друга.

На этом амбициозном заявлении Кли задул свечу и отвернулся к стенке. Пен, сомкнув потяжелевшие от усталости веки, даже не попытался заговорить с Дездемоной. 

*     *     *

Следующие два дня Пен сидел в библиотеке и читал, маршировал вниз, чтобы поесть, скромно улыбался людям, которые похоже все были слишком заняты для разговоров с ним, кроме разве что Кли, когда тот делал перерыв в своей писчей работе, чтобы потянуться. Запертый шкаф, всегда заметный краем глаза, был как заноза.  

Пен считал, что даже библиотекарям иногда надо отлучаться в уборную, но эта никогда не покидала комнаты, если только в ней не оставался кто-нибудь еще: один-два переписчика, посвятники или служители, что-то читавшие, делая заметки. Ценные книги никому не дозволялось выносить и читать где-либо еще, кроме жрецов высочайших чинов, которых тут помимо Тигни было еще трое или четверо, но даже они удостаивались строго взгляда и наставлений по поводу позаимствованных томов. 

Дочитав изумительную хронику на седонийском, Пен начал другую на дартакийском. Оказалось, каким-то образом читать на этом языке он теперь стал куда более бегло и без запинок — больше не приходилось останавливаться, чтобы осмысливать предложения, и слов он теперь знал намного больше, чем когда-либо учил в своей школе Леди в Гринвелле. Хроника потоньше на привычном вельдском содержала краткую историю Мартенсбриджа. Приболотная деревушка у истока длинного озера получила свое имя, когда лорд из рода Мартенден построил тут первый каменный мост, как довольно убедительно утверждалось в тексте. Улучшение дорог привело к росту богатства. Немного нечестно, подумал Пен, что род Мартенден утратил контроль над растущим городом, когда прервалась линия наследования их собственного сюзерена, и огромная территория попала в руки принца Вельдского. Вскоре после этого город толи купил, толи выиграл, только получил за взятку — сведения на этот счет в хронике были неясными, но кажется это включало выдачу ссуд нужным лордам с голодными войсками, — свою первую королевскую хартию, все было устроено быстро под покровом мантии принцессы-архижрицы, и с тех пор город не пропустил ни разу ее продления. Изготовители стекла и шелка шли сюда севера через высокогорные перевалы из Адрии и Саона, кузнецы приходили из Карпагамо, обустраиваясь в молодом свободном городе. Торговые караваны стекались сюда со всех уголков территории, на которой располагалось уменьшенное современное наследие Седонийской империи, ах! Интересно, мог ли Пен встретить таких путешественников на рынках или в учетных домах, чтобы попрактиковаться в своем новом языке?

В хронике утверждалось, будто бы сам Великий Одар когда-то тут останавливался, и излагалась легенда, согласно которой он заключил с выручившей его говорящей куницей сделку. Благодаря этому соглашению каким-то образом местность обрела свое благословение и более увлекательную историю происхождения названия (marten – англ., куница, и соответственно топоним Martensbridge дословно переводится как Куницын Мост, прим. перев.). Пен прежде читал об этой легенде применительно по меньшей мере еще к двум городам и, хотя одна была про змею, а другая про ястреба, обе говорили об их встрече с Великим Одаром, отчего доверие Пена к автору этой хроники немного пошатнулось. Это помимо говорящих животных. Несмотря на ходившие слухи о королевских шаманах, странных и скрытных слугах Святого Короля, у которых со звериным родом у себя на родине были особое понимание и связь,  дартакийский Одар в те стародавние времена был заклятым врагом Древнего Вельда и его лесной магии, так что Пен не думал, что тут может скрываться некая косвенная отсылка к тем таинственным практикам.

На третий день, хотя разум все еще дико восхищался письменными богатствами библиотеки, глаза у Пена горели, а ягодицы без мягкого сидения теперь уже также сомневались в ученом призвании, как прежде ставили под вопрос карьеру гонца. Кроме того, впервые за неделю перестало моросить и выглянуло солнце. Отчаянно желая размяться, он спустился повидать Тигни.

Дверь в кабинет жреца была открыта. Пен оперся о косяк, прочистил горло и произнес:

— Как продвигается, сэр? Я могу что-нибудь сделать? Помочь? Ну хоть какого-нибудь дела для меня не найдется?

— Дела?... — Тигни откинулся от письменного стола и задумчиво оглядел Пена, — Полагаю, вы — горец, и, смею сказать, не привыкли весь день торчать взаперти.

— Сэр, библиотека просто прекрасна, но это так. Даже зимой мы охотимся в лесных низовьях каждую неделю или ходим проверять капканы.

— Хм. — Тигни забарабанил пальцами по исцарапанной крышке стола, затем махнул рукой на аккуратную стопку одежды, сложенной на стуле. — У Ручии не было наследников по праву родства. Часто в таких случаях личные вещи храмового чародея завещаются лицу, наследующему демона, но Ручия не оставила мне распоряжений на этот счет. Носить ее одежду вы не можете, но, если желаете выполнить поручение, можете отнести ее торговке нарядами на улицу Вязов, и обратить ее в деньги для Ордена.

Задача была скромная, но она позволила бы Пену прогуляться по городу. А если он хорошо справится, может быть у Тигни найдется для него другое дело. Быть тут мальчиком на побегушках едва ли может быть хуже, чем быть мальчиком на побегушках при дворе Юральдов. Прежде они никогда не ощущал призвания послужить богам, но кто знает?

— Разумеется! Буду только рад.

Пока Тигни давал ему более точные указания, как дойти до улицы Вязов, Пен подошел перевязать одежду в тюк. Но рука замерла.

— Мне кажется, вы не хотели бы продавать вот это, сэр. — Это была юбка с искусной вышивкой. Пен ее озадаченно потряс. Кажется, обыкновенная юбка, может только тяжеловата. Почему он это сказал?

—  Я думал, что всю одежду проверил, — поднял брови Тигни. — А… это вы были? Кто только что это сказал?

— Не уверен, сэр. — Пен пропустил сквозь пальцы длинную кайму и нащупал не зашитую щель. Запустив пальцы внутрь, он извлек свернутую ленту тонкой ткани. Он встряхнул ее, чтобы развернуть, и оказалось, что она вся покрыта мелким письмом на языке, которого он распознать не мог. «Нет, это шифр.» Что?

Тигни требовательно протянул руку. Пен передал ему и юбку, и шифр.

—  Ага! — сказал Тигни, — Значит, ткань, а не пергамент. Не удивительно, что я не почувствовал. Умница, Ручия! — Он немного резко взглянул на Пена, —  А еще такое есть? 

— Я… не знаю.

Ощущения, что есть еще шифровки, у Пена не было, однако Тигни тем не менее прощупал в стопке каждую кайму и складку, чтобы удостовериться. Затем он сел, и прочитал сообщение на ткани без помощи кокой-либо шифровальной книги. Откинувшись на спинку и облегчённо выдохнув, он пробормотал:

— Значит, ничего особенно сложного. Хвала Его Белейшеству. Наверное. 

— Сэр, — Пен сглотнул, — Просвещенная Ручия была шпионкой?

Эта хрупкая старая женщина?

— Разумеется, нет! — в отрицании энергично махнул рукой Тигни. — Доверенный агент Храма? Да. Способный по-тихому миновать некоторые очень неспокойные воды? В этом тоже ей не откажу.  

Пен переварил этот уклончивый ответ. И был совершенно уверен, что на деле получалось «да». Что делало Тигни… руководителем шпионской сети? Никто из этих двоих для Пена не вписывался в мысленные образы персонажей на эти роли. Он нерешительно улыбнулся и ничего не сказал.

Когда Пен еще раз упаковал одежду в тюк и отправился к выходу, Тигни любезно добавил:

— Можете оставить половину выручки, сколько бы там не вышло, себе.

— Благодарю, сэр! — Пен махнул рукой и быстро вышел, прежде чем Тигни успел бы передумать на счет поручения или награды за него, в капризной начальственной манере.

Когда Пен оказался на крутой улице на безопасном расстоянии, где его уже было не слышно, Дездемона едко заметила:

— Половину! Какой же Тигни скупой зануда. Тебе полагается вся выручка!

Итак, она не спала.

— А я думаю, это было очень щедро. Он мне вообще ничего не обязан был предлагать. А еще, — он ухмыльнулся, — он позабыл сказать, когда я должен вернуться.

— Хм, — удивленно фыркнула Дездемона, — что ж, нам очень нравятся прогульщики.

Пен отправился на улицу Вязов длинной дорогой, вниз к реке и вдоль нее мимо старого каменного моста к рынку, все еще оживленному, хотя уже было ближе к полудню. Он немного постоял, чтобы послушать пару уличных музыкантов, — один играл на скрипке, другой бил в кожаный барабан, — устроившихся забавлять публику глупыми или грустными песнями. У их ног призывно лежала перевёрнутая шляпа. Пену пришло в голову, что среди всех этих рыночных торговцев, музыканты не могли истребовать свой товар назад, если бы сделка оказалась неудачной, и прежде, чем продолжить путь в сторону пристани, выудил из своего тощего кошелька пару ценных медяков и бросил в шляпу.

Там, где ограждавшая набережную стена опускалась ниже всего, он поставил тюк с одеждой на землю и перегнулся через стену, пытаясь рассмотреть реку и озеро. Наверное, нужна была точка обзора повыше.

— Дездемона… музыка — это хороший дар духа? 

— О, да. Нам нравится добрая песня.

— Как насчет знаний? Чтения?

— И это тоже.

— Ты читала вместе со мной в эти дни? Получается, из-за плеча?

— Иногда.

— Мне стоит и дальше так делать?

— Ты хочешь сказать, чтобы порадовать меня? — Она будто бы была смущена.

— Ну… да, полагаю так.

Последовала долгая пауза, а затем:

— Это все штуки интересные, но возможность делить с тобой твое тело, вот мой ежедневный подарок, без которого я не могла бы поддерживать свое существование в этом мире. И в любом другом. Так что дары тела очень даже приемлемы, на самом деле.  

— То есть…  моего тела, верно? Вещи, которые я делаю для своего тела? — спросил Пен, пытаясь в этом разобраться. Не то, чтобы он тоже мог поддерживать свое существование в этом мире без тела. 

— А у тебя есть другое тело? У меня нет.

— Это сейчас. — Все же до этого тела демон делил дюжину других. И разделит ли еще после него?.. Против его воли память вернулась к прерванному акту в утренней постели в школе Леди, и лицо вспыхнуло. Однако, как бы неловко ему не было, рано или поздно потребности тела свое возьмут, в присутствии болтливой аудитории или нет. Не то чтобы ему в перспективе не хотелось разделить эту интимность с Притой. А это совсем другое… почему?    

Дездемона протяжно вздохнула.

— Подумай, как хороший наездник ухаживает за любимой лошадью. Она у него расчесана, лощена и хорошо накормлена всегда. Подковы крепкие. Тщательно выдрессирована и обучена, ее берут на прогулку поскакать в стремительном галопе. В гриву ленточки вплетены, изящные седло и узда, чтобы покрасоваться, может быть, украшенные серебром или стеклянными бусинами. Такой конь, чтобы гордиться. 

Минуточку, а разве не я тут должен быть наездником?.. Эти лошадиные метафоры начинали сбивать с толку.

— Короче, — живо сказала Дездемона, — поскольку у нас прежде никогда не было настоящего лорда, не мог бы ты хотя бы приодеться как лорд?

Пен фыркнул, глянув на рукав своей деревенской толстовки.

— Боюсь, как раз вот так настоящие лорды и одеваются, когда их кошельки худосочны как в роду Юральдов. — К тому же демон теперь опять заговорил как его сестры, что было тревожно, и также неуютно вставало в один ряд с мыслями, которые у него были как раз перед тем, как она пустилась распинаться про лошадей.   

— Скажем иначе: то, что доставляет удовольствие тебе, по большей мере радует и нас.

— Еда? Напитки? — спросил озадаченный этим Пен. Другие плотские утехи?

— Да, вот именно!

— Когда тошнит от лишнего вина?

— О, тошноту можешь всю себе оставить, — самодовольно заявила она.

— Ты… можешь избегать боль, которую я испытываю? — Если так, последствия могли быть странными.

— Мы можем отстраняться от нее в какой-то степени, да.

— Разумеется, управляться с демоном должно быть сложнее, чем с какой-то лошадью. — Хотя и с лошадьми-то было не просто, пятеро богов, уже он-то это знал. — Я хочу сказать, все эти храмовые дисциплины и так далее.

Все без конца твердили о том, как важны эти храмовые дисциплины, но до сих пор никто не объяснил в чем они заключаются. 

— Сложные вещи придут сами собой. Не надо за ними гоняться. — Ответила она, на секунду задумавшись. — Хотя мне было бы жалко демона, угодившего в храмового аскета. Волосяные рубища, вы серьезно? Какой в этом смысл? — Она передала ощущение, будто бы она при этом драматично вздрогнула, и Пен не смог не улыбнуться. А она добавила еще язвительней:

— И это говорит о полной каше в голове, потому что это большая ошибка полагать, будто причиняемые самому себе неудобства пойдут на пользу кому-то другому.

Пен моргнул, и давняя головоломка внезапно сложилась у него в уме, ясно и просто. Да. Именно, что ошибка! Чувствуя, что эту мысль надо переварить, он закинул тюк с одеждой на спину:

— Давай найдем улицу Вязов.

К этому моменту он уже давно сбился с пути, который составил по указаниям Тигни, но Дездемона явно знала город очень хорошо. Они прибыли на место быстро, нигде не плутая.

В лавке было темно, стоял характерный запах. Пен водрузил одежду на стойку, и продавщица, ловкими пальцами оценив вещи, назвала свою цену.  

— Пен, — пробормотала Дездемона, — позволь мне этим заняться.

— Если не будешь меня смущать, — пробормотал Пен в ответ. Продавщица бросила на него странный взгляд, но тут его рот начал резко, хоть и достаточно вежливо, торговаться, в результате чего через какое-то время предложенная изначально сумма выросла вдвое.  

— Славно, — сказала Дездемона. — Дай-ка нам тут немного осмотреться.

Покинув стойку, они отправились к полкам и кипам с одеждой. Пен услужливо сортировал и перекладывал вещи.

— Ты хоть видишь, что делаешь? — прошептал он.

— О, да. Ты тоже можешь. Погоди… вот так попробуй.

Пен прищурился, и тени будто отступили. Зрение на самом деле не стало острее. Но каким-то образом из этих мало что обещавших куч он втягивал довольно сносные вещи, которые сдали из-за разрывов или выцветших пятен. Несомненно, элегантный дуплет из синей парчи с глубоким порезом на груди и коричневыми пятнами вокруг выглядел немного стрёмно.

— Это мы исправим, — пообещала Дездемона.

— Разве это не восходящая магия, как ты говорила?

— Совсем чуть-чуть. Ты шить умеешь?

— Нет, не особенно.

Она чуть помолчала.

— Думаем, тебе предстоит узнать, что шить ты теперь умеешь.

К разочарованию Дездемоны, несколько слишком уж кричащих вещей Пен вернул обратно, но наконец они пришли к согласию по поводу небольшой кучки предметов одежды, которая по заверениям Дездемоны была мужской, хотя таких нарядов Пен не видал ни при дворе Юральдов, ни даже в Гриннвеле. Очевидно, изготовители шелка тут, по всей видимости, задавали высокие стандарты даже для обносков. Вернувшись к стойке на несколько минут для очередного торга, Пен покинул лавку не только с пополнением для своего гардероба, но и с неплохим запасом монет. Даже когда он вернет Тигни половину, деньги еще останутся.

Когда-нибудь, пообещал он себе, у меня будет новая одежда от настоящего портного. Хотя он понятия не имел, как окажется в этом когда-нибудь.  

Спускаясь обратной дорогой, они прошли мимо бани. Пен притормозил и оглядел здание.

— Удовольствия для тела, да?

Чистота и тепло явно подходили, не говоря уже о стрижке и бритье.   

— Превосходная идея! — воскликнула Дездемона. — Но только не в этой. Есть место получше, дальше у дворца.

— Тут, кажется, довольно чисто.

— Поверь мне.

Мира из Адрии, как он уже начал узнавать её по голосу, сказала нечто, что он постарался не понять, но не смог. «Если бы вы позволили мне его направить, я бы ему показала, как можно недурно заработать в таких местах» — кажется, суть была такова.

Пен предпочёл на эту реплику не отвечать.

(продолжение)